В недавнем интервью пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заявил, что «Россию никто не любит» и «с нами никто не общается». Действительно, сегодня отношения России со всем миром значительно ухудшились, но было ли так всегда? Озабоченность Россией и евроазиатским регионом всегда присутствовала в повестке дня европейской и американской политической конъюнктуры. Построение продуктивных и позитивных отношений с самым крупным евроазиатским государством, к тому же обладающим ядерным оружием, всегда было в приоритете для Западных стран. Для этого создавались всевозможные контактные группы в рамках международных организаций, подписывались договора, выстраивались межличностные связи на разных уровнях. Тем не менее, после начала специальной военной операции на Украине, отношения России с Евросоюзом и НАТО находятся на самом низком уровне с момента развала Советского Союза.
Холодная война закончилась, но почти ежедневно кажется, что Россия и США полны решимости вступить в прямое противостояние, которое долгие годы все считали мертвым и похороненным. Неуклонная эрозия институтов дипломатии и моделей сотрудничества, которые поддерживали мир, оставила дипломатов без инструментов, необходимых для создания стабильного партнерства. Тектонические сдвиги на постсоветском пространстве положили конец существовавшему в двадцатом веке двухполярному миру противоборствующих военных блоков. От старой идеологической конфронтации между Востоком и Западом мало что осталось. Рыночная экономика устранила экономические барьеры и способствовала экономической интеграции, а беспрецедентная свобода передвижения народов привела к нивелированию традиционных национальных границ. Но это породило и противоположные тенденции, которые возродили разногласия: западный проект региональной безопасности все чаще наталкивался на российские усилия по продвижению своей евразийской альтернативы.
Цифровая революция изменила информационную среду и средства коммуникации, практически уничтожив границы и идею суверенитета. Развитие новых средств ведения войны ставит под сомнение все аспекты правительственного контроля над территорией страны и традиционного оборонного мышления. Взятые вместе эти элементы привели к тому, что мир столкнулся с новым типом войны в Украине — это не просто вооруженное противостояние, но и киберконфликт, к тому же с бесчисленным количеством дистанционно применяемых орудий уничтожения.
В этих условиях российские политические, экономические и интеллектуальные лидеры пытаются создавать новые структуры, институты, и методы управления общими вызовами. Коряво пытаясь укрощать не только старые, но и новые технологии, элита РФ не учла особенностей цифровой эры, а сделала ставку на экстенсивное развитие: расширение территорий, увеличение добычи полезных ископаемых, увеличение численности армии и эскалацию тлеющих конфликтов. То есть вместо того, чтобы бороться за умы людей, вырабатывать действенные модели сотрудничества в сфере безопасности, вести совместную борьбу с киберугрозами — Россия решила сама создавать их, захватывать земли суверенных государств, и создавать энергетические кризисы в европейских странах. Демонстрируя шаги с целью еще большей конфронтации, Кремль ориентируется на внутренний электорат – Путину и его коллегам необходимо удержаться у власти, поэтому они применяют хорошо известные им методы.
